Глава 44. Часть вторая. На воле.
— Один месяц
остался до Нового Года, а у вас ещё открытия не было. Нормальные рестораторы с
октября работают, — говорит моя Лена, заплетая Василинке косички.
— Лена, я не
знаю, что мне делать, мне катастрофически не хватает ещё трех тысяч долларов.
Без них мне никак не открыть ресторан.
— Василь, я
заняла для тебя уже семь тысяч долларов. Больше не у кого занимать. Как же вы
так с Серёгой рассчитывали, что бюджет вашего ресторана из десяти тысяч в
двадцать вылился? Нам ещё за школу нужно тысячу отдать, а денег больше нет.
— Это Индия,
Лен. Здесь всё просчитать невозможно. Зато такого красивого ресторана ни у кого
больше нет. Нам бы только открыться. Деньги сразу появятся.
— Папа, а как
наш ресторан будет называться? — спрашивает Василинка, вертясь на маленьком
стуле.
— СССР, дочь.
— Папа, а что
такое СССР?
— А это, малыш,
так Россия когда-то называлась раньше.
— Папочка, я так
уже хочу посмотреть твой новый ресторан. Когда мы поедем на Палолем? А ещё я
хочу посмотреть на маленького ребеночка Серёжи и Лены.
— Не вертись! —
рявкает на Василинку Лена. — Сначала косички нужно заплести, а потом всё
остальное. Василь, а скажи мне, почему Сергей с Леной не занимают денег? Почему
почти весь ресторан построен на наши деньги? Прибыль вы ведь потом пополам
делить собираетесь?
— Лен, ну ты же
понимаешь, что у них второй ребёнок только что родился. Кучу денег они на роды
потратили, ещё бывший партнёр по ресторану на деньги его кинул. За квартиру они
ещё за полгода должны. Говорят, что нет у них больше денег. Тяжёлые времена
сейчас пошли у всех. Очередной кризис в России опять ударил. Я ужасно
нервничаю. Долги растут, а дохода пока не видно. Одно успокаивает, что если все
у нас получится, то мне не нужно будет продавать незаконные вещества, — говорю
я, косясь на любопытную Василинку.
По моим расчетам тысяч шестьдесят долларов
можно будет заработать за сезон. Четыреста жирных русских отдыхающих ежедневно
будут жить в пятизвездочном «Интерконтинентале» напротив нашего ресторана. Они
же за двухнедельные путевки по пять штук баксов платят, и ещё столько же с
собой берут, чтобы потратить. А кроме как у нас, там потратить деньги не на
что. Не смогут они есть невкусную, переперчёную пищу, приготовленную дикими
рыбаками. А у нас — устрицы, крабы, окрошка, щи, салат оливье... Всё, что нужно
нормальному русскому.
— Дорогой,
попробуй Валере позвонить.
— Точно,
принеси-ка мне, дочь, телефон. У Валеры есть куча богатых друзей, может, кто и
одолжит. А заодно, и тетрадки школьные захвати, я хочу оценки твои посмотреть.
Если Валера не даст денег, то я — банкрот. Не знаю, что дальше и делать.
— Алло, Валера,
привет, как дела?
— Хорошо, Вась,
как всегда — хорошо. Сидим сейчас на крыше своего дома, чилум курим, жизнь
прекрасна.
— Валера, я
знаю, что у тебя денег нет, но мне позарез нужен трёшник, может, советом
поможешь, где его найти? Я помню, к тебе друзья богатые из Самары приезжали,
те, что на Шри-Ланке добычу сапфиров организовали. Уехали они обратно на
Шри-Ланку или ещё нет?
— Уехали, Вась,
неделю назад. А что тебе, Вась, опять на ресторан не хватает? Когда же ты
наконец-то откроешься?
— Да всё, Валер,
уже готово, последние штрихи остались. Повара уже для нас еду готовить начали.
Осталось лицензию выкупить и алкашкой затариться.
— А не боишься,
Вась, что народ к тебе не пойдёт?
— Почему же он
должен не пойти, если ему идти больше некуда?
— А ты новости
не смотришь что ли? Бомбей весь в огне, некоторые рейсы самолётов отменены.
— Валера, что
значит «Бомбей в огне»?
— А то. Опять
теракты Аль-Каиды. Причём, в этот раз по-взрослому. Вокзал горит, известнейший ресторан
«Леопольд» взорван, пятизвёздочный «Тадж-Махал» тоже горит, больше сотни людей
уже погибло, террористы по улицам с автоматами бегают. И это, Вась, по всем
всемирным новостным каналам крутят. А ты со своим рестораном не знаешь ничего.
— Даже и не знаю,
что сказать тебе, Валер. До Бомбея целых тысяча километров.
— Это для тебя,
Вась, целых тысяча километров, а для туристов, которые сюда едут — всего тысяча
километров.
— А я ведь,
Валер, в «Тадж-Махале» с сумасшедшей Олей однажды жил, и ресторан «Леопольд» —
единственное место, где в Бомбее нормально поесть можно было. Неужели,
кончилось индийское шанти?
— На самом деле
его тут и не было никогда, Вась. Ты же газеты не читаешь, новости не смотришь.
В каждом штате, каждый день террористы что-нибудь взрывают. Ты, наверное, не в
курсе, что здесь, в Гоа, в Маргао взрыв был?
— Да, Валер, про
Гоа я ничего не слышал, надо бы начать газеты читать. Второй раз уже теракты
проводятся в тех местах, где мы бывали. Я помню, Валер, тот случай, когда в
Дели на Мэйн Базаре возле отеля «Харе Рама» ты вышел из магазинчика, а его
взорвали через пять минут. Много трупов тогда было. Задержись ты тогда на пять
минут — и не с кем мне было бы сейчас разговаривать.
А я ведь честно говоря,
мечтал, чтобы кто-нибудь теракты здесь провёл. Три года назад это могло бы
спасти Гоа от роста цен и от наплыва не трансовых туристов. Но теперь, когда
эти неправильные туристы мне самому стали нужны, кто-то на небесах решил
отпугнуть их от меня.
— Наши мысли,
Вась, они материальны, а время густое, как кисель. Нужно очень осторожно
что-либо желать, особенно в таких местах силы, как Гоа, — смеясь в трубку,
говорит Валера. — Деньгами я тебе, Вась, помочь не могу, а вот совет дам.
Позвони Пунину, который на Морджиме живет.
— Это тот,
который когда-то был продюсером «Коррозии металла»?
— Да, Вась, тот
самый. Денег он тебе вряд ли просто так даст, но купить долю в бизнесе сможет.
Продай ему треть. Сразу решишь все свои финансовые проблемы. Только будь
осторожен, он хитрый, как лис, и вдобавок на «первом» торчит. С ним вечером
нужно разговаривать, но не слишком поздно. К ночи он уже ничего не соображает.
А с утра — злой, как собака.
— Спасибо,
Валера, за совет. Я подумаю, бум булинат.
— И тебе бум
булинат, отвечает по-гоански Валера и отключает трубку.
— Папочка, что
случилось? Почему ты стал таким серьёзным? У тебя не получается построить
ресторан?
— Всё хорошо,
моя принцесса.
— Ну, если всё
хорошо, тогда посмотри, папочка, какое я сочинение написала по английскому
языку, — говорит Василинка, протягивая мне свою тетерадку.
Читая сочинение,
я начинаю улыбаться и, под конец, уже смеюсь, забыв на время про мои проблемы.
— Папочка,
почему ты смеёшься? Что такого смешного я написала? — надув щёки и поставив
руки в боки, обиженно говорит моя маленькая дочка.
— Всё нормально,
просто тема сочинения очень интересная у вас: «Мой любимый ресторан».
Что-то я,
Лен, не помню, чтобы в моём детстве в России такие темы сочинения во втором
классе были. Что же за темы будут в восьмом классе? Как я летала на Луну?
— Это, Василь,
потому, что школа у неё не простая индусская, а нормальная, европейская, —
говорит Лена, снова взявшись заплетать Василинкины косички.
— А я думаю, что
такая тема дана потому, что в школе этой учатся дети рестораторов, ди-джеев и
драг дилеров. Лена, ты видела какую ошибку смешную Василинка сделала? — вытирая
слёзы, выступившие от смеха, говорю я, показывая на тетрадку. «Мой любимый
ресторан — непальский ресторан «Айвонс». Там я больше всего люблю pig с
чесночным соусом».
— Чего тут
смешного, папа? — ещё больше начинает раздувать от обиды щёки моя малышка
— Ничего,
Василинка, подрастёшь — поймёшь. Просто в английском языке свинина называется
«pork», a «pig» — это живая свинья.
* Fuck man, my
brain is gone* — Б%я, по моему, я спятил.
