ГЛАВА 36. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. В ТЮРЬМЕ.

Глава 36. Часть первая. В тюрьме.

— Привет, Дэвид. Как дела?

— Ноу мама, ноу папа, ноу виски, ноу сода, только водка и рэдбул, — смеясь, отвечает беззубый иранец, сморщившись от яркого солнца.

— Дэвид, у нас по соседству с Россией страна есть такая, Азербайджан называется. Так вот, ты акцентом и видом очень на азера похож.

— А я понимаю азербайджанский язык, он почти как иранский. Я знаю в общей сложности около двенадцати языков. Я интернациональный драг-дилер.

— Скажи мне тогда, интернациональный Дэвид, ты ведь всех знаешь. Не помнишь ли ты немца Ника, старого гоанского драг-дилера?

— Как же мне его не помнить, если он здесь двадцать месяцев сидел. Меня тогда только посадили, а он уже выходить собирался. Месяц вместе мы сидели. А для чего ты, Вася, про него спрашиваешь?

— Я его, Дэвид, тоже хорошо знаю. Драг-дилером он моим был первым. Все наркотики я раньше у него покупал. Я вот почему спрашиваю — сколько он наркотиков при себе имел, когда арестовали его?

— Триста грамм чараса и триста таблеток экстази. Такая же, как у тебя статья — 21С, от десяти до двадцати лет. Питэр у него тоже адвокат был. Не переживай, Вася, вытащат тебя адвокаты. Максимум двадцать месяцев сидеть тебе.

— Василий, визит! — кричит охранник.

Словно получив удар током, я соскакиваю с места, позабыв, о чём говорил. Ну вот, наконец-то дождался. Радостно, словно ребенок, я бегу к выходу, чтобы увидеть своих любимых.

— Как же я рад вас видеть! Василинка, какая ты стала большая. Ты выросла на целую голову. Дайте я вас всех расцелую.

 Вот то единственное, о чём я мечтал почти шесть месяцев. Почему же так устроен мир, почему то, что имеем — не ценим, а как теряем — сожалеем. Как же так вышло, что во имя своих иллюзорных жизненных идеалов и базовых принципов, я подверг риску возможность быть рядом с тем, кто мне ближе всего на свете. Какое-то время мы молча смотрим друг на друга. Маленькая Василинкина ладошка крепко сжимает мою руку. Не хочется вообще ни о чем говорить, хочется просто смотреть. Первой нарушает возникшую тишину моя мама.

— Мы Василинке рассказали, что ты был героем, когда увидел, как хулиганы избивают девушку и защитил ее. Пришлось тебе сильно побить тех хулиганов, они в больницу попали, а тебя в тюрьму посадили. Но полиция скоро разберётся и тебя отпустит.

— Так и было, мама, — говорю я, опустив на мгновение глаза.

— Эх, папочка, папочка. Как же ты так?

— Прости меня, дочка, я обязательно скоро выйду отсюда, и мы с тобой ещё зажгём.

— Прощаю, — вздыхает моя маленькая принцесса, обняв меня за шею.

— Расскажи лучше, дочь, как тебе в русской школе учится?

— Мне очень нравится, там я всех понимаю, и у меня много друзей.

— Видимо, не судьба из тебя фричку сделать, — улыбаясь, говорю я, целуя её в щеку.

— Нет, папа, как фричка с дредами я ходить не буду. Мне Барби больше нравится. И музыку другую я люблю слушать. А ещё, мы были у Тамира, его дочка Сурика в этом году в школу пойдёт. А я с мамой дома буду заниматься.

— Да, были мы у Тамира, — прерывает нас Лена, нежно погладив меня ладонью по щеке. — 

Что-то он как-то никак не проявляет участия в том, чтобы вытащить тебя отсюда.

— Всё, Лен, понятно, этого я и боялся. Он был моей последней надеждой. Когда пришел меня арестовывать шеф драг-полиции Ашиш, он первым делом сказал, что только Тамир может мне помочь. Протянул трубку с номером Тамира, звони, говорит, ему. А Тамир в это время на Украине был. Он сказал, что Х.Буду — лучший русский ди-джей, и много лет его хороший друг. И дочку Тамира, Сурику, сказал, что знает. И знает, что вместе с моей Василинкой они в одну школу ходят. Я поэтому шесть месяцев ждал, что может, через Тамира выйти отсюда удастся. Через шесть месяцев полиция просит суд продлить моё пребывание. Если бы кто-то мог поговорить с Ашишем, то меня могли бы выпустить под залог. Поэтому я только на Тамира и надеялся, а теперь надеяться больше не на что.

— И сколько же тебе, сын, сидеть здесь тогда ещё? — тревожно спрашивает мама, гладя меня тёплой ладонью по голове.

— Если никто из друзей Ашиша не решится поговорить за меня, то, при хороших раскладах, — год, а может полтора. А если адвокат сделает ошибку, — то от десяти от двадцати. Ведь удалось же бешеной Псю своего Муртиняна вытащить за тридцать штук баксов. А он и месяца в тюрьме не просидел. Неужели тысяч за пять меня нельзя вытащить? Я ведь уже полгода просидел. Ведь с Муртиняном вон как всё просто было. Взяли полицейские, и забыли приехать за ним на продление в суд через четырнадцать дней. А на пятнадцатый день, по закону, без продления тюремного заключения можно выйти под залог. Много способов отсюда выйти, было бы кому похлопотать за меня.

— Василь, мало того, что Тамир не захотел за тебя поговорить, он ещё и оправдывать стал того плохого дядю из-за которого ты здесь сидишь, — косясь на дочку и подмигивая мне, говорит Лена. — Ты не забывай, Вась, тот плохой дядя на Тамира работает. Нет ему резона тебя спасать.

— Есть ещё один маленький шанс — через Вову попытаться меня вытащить. Я тут спрашивал у полицейских, когда меня в суд возили, можно ли меня вытащить. Они мне сказали, пусть приедет на переговоры к Ашишу тот, кто ко мне ночью в панджимскую тюрьму приезжал. Машина с видным номером 007. А машина эта — одного из правительственных сыночков. Сын одного из министров в Гоа, друг Вовин. А если Вова откажется помогать мне, то гад он конченый. Ведь когда меня арестовывали, я бы мог деньгами Вовиными откупиться, только убедил он меня не отдавать деньги, говорил, что нет у полиции ордера на мой арест. Обещал, что если и посадят меня на денёк, то его друг быстро вытащит меня отсюда. Это же Вовин МДМА мне полиция принесла. Должны же у него быть хоть какие-то понятия? Ведь я же за него здесь сижу.

— Я попробую, любимый, с ним поговорить, только вряд ли Вова будет что-нибудь для тебя делать. С тех пор, как ты сел в тюрьму, испугался он сильно, на звонки телефонные не отвечает. Если бы хотел, то давно бы помог тебе. Боится он, что ты его сдашь. А может, сейчас у него, так же, как и у нас, совсем нет денег. От тех шести тысяч долларов, что дала твоя мама, всего тысяча осталась. А нам на что-то жить здесь нужно. Потерпи немного, сейчас сезон начнётся, я начну квас делать, пирожные с гашишем продавать. Заработаю немного денег, и попробую тебя отсюда вытащить.

— Всё равно, попробуй найти Вову. На крайний случай, у меня много друзей, родственников, жена бывшая. Помогут, если я попрошу. Займу по любому я денег, только вытащите меня отсюда, пока я не спятил здесь. Тюрьма — это серьёзное испытание для рассудка.

— Держись, Василь, мы всё сделаем, чтобы ты вышел отсюда. Кстати, у меня хорошая есть новость для тебя. Мы теперь два раза в неделю к тебе в тюрьму ходить будем. Пришлось пять тысяч рупий адвокату заплатить, но я думаю, это стоит того.

— Вот же сволочь какая адвокат, получил от нас уже пятьдесят тысяч, ничего ещё не сделал, а за разрешение на дополнительное свидание опять денег берёт. Ну, да хрен с ними, с деньгами, я ещё заработаю. Как же вы тут без меня прорываться будете, вам же самим деньги на жизнь нужны. А тут я ещё, — для вас, как обуза.

— За нас, милый, не переживай. Я квартиру нашу в России сдала, каждый месяц по пятьсот долларов капает. Думай лучше о свое здоровье, и береги себя.

— Ваше время окончено, — перебивает нас начальник тюрьмы, показывая пальцем на настенные часы.

Обняв на прощание Василинку, я наслаждаюсь каждой секундой, пытаясь запомнить эти мгновения.Сколько раз за последние полгода я представлял, как буду её обнимать. Шесть месяцев я жил без моей дочки, — это единственное, действительно ценное, что у меня удалось отобрать. Всё остальное можно наверстать, заработать или купить. Но лишив меня возможности смотреть, как растет моя маленькая принцесса-это очень суровое наказание. 

Неужели там, где-то на небесах, не видят, что я уже отработал свою карму? Сколько же можно ещё меня наказывать? Неужели всё, что я делал в своей жизни, думая, что я делал добрые дела, на самом деле оказалось бредом спятившего идиота? Неужели я так сильно нагрешил, что оказался здесь?

— Увидимся через два дня, папочка, — говорит Василинка, крепко обнимая меня своими маленькими ладошками.

Лена целует меня так страстно, что хочется её оттолкнуть, ведь я так долго пытался забыть эти губы, и избавится от воспоминаний, из-за которых я часто мучился бессонницей. Как объяснить ей, что боль от того, что у меня отобрали, настолько сильна, что мне придётся сегодня до мозолей тягать мою тюремную гантель. Только физическая боль поможет мне ненадолго забыть эти губы. Вот выйду на волю, и буду всегда целовать её так страстно, как сейчас это делает она.

— Лена, на нас охранники пялятся, ты же в Индии, — говорю я, отстраняясь и разрывая нашу маленькую свободу.

— Всё будет хорошо, сын, я в тебя верю, — шепчет на ухо моя мама, крепко прижимая к себе.

начало книги http://www.vasiliykaravaev.ru/2017/06/PsychedelicOyster.html

приобрести все мои книги можно непосредственно у меня в Гоа, а также их можно купить через сеть, заказав книги on-line http://www.vasiliykaravaev.ru/p/blog-page_89.html
контакты: http://www.vasiliykaravaev.ru/p/blog-page.html