Глава 17. Часть вторая. На воле.
— Как ты изменился! Прекрасно
выглядишь! – хором говорят обе мои жены.
– Билетов не было, мы купили
путевки на две новогодние недели, – говорит Ирина, моя первая жена.
— Что-то ты выглядишь уставшей.
Как дела, Ир?
— После твоего переезда в Индию,
мне одной приходится заниматься бизнесом. Никто теперь мне не помогает, я
устала. Надоела эта грёбаная рашка*. Работать приходится все больше и больше, а
денег все меньше. Совсем задавили корпорации малый бизнес. От десяти магазинов,
что были у нас когда-то с тобой, остался только один. Арендная плата и налоги
съедают почти всю прибыль.
— Ну, а как с личной жизнью? Мужа
не нашла себе ещё?
— Да какая там личная жизнь,
времени на отдых совсем нет. Да и мне уж за сорок, кому я такая старая нужна.
— Не переживай, найдем тебе мужа.
Здесь, в Гоа, очень много интересных людей. Ты — умная и красивая, за тобой ещё
будут бегать мужчины. Ну а как тебе первое впечатление от Индии? – спрашиваю я,
втаскивая чемодан в коридор отеля.
— Вообще-то, напоминает подделку
под нормальный курорт, – говорит Ирина, показывая на огромного таракана,
бегущего по стене. – Хоть и указано, что четыре звезды в отеле, но, по-моему,
не тянет даже и на одну.
— Что же, привыкай: это Индия,
здесь всё вокруг только фэйк. Индусы, из-за отсутствия креативного склада ума,
могут только копировать чужие идеи, а копируют они по-своему, как получится.
Они ведь тридцать лет назад ещё по пальмам лазили, а теперь отелей настроили.
Мы с Леной сейчас уедем на север, в Арамболь, а ты акклиматизируешься,
выспишься и тоже приезжай к нам. Тебе понравится северное Гоа.
Мы мчимся с моей Леной на
скутере, подальше от этих дурацких отелей с хлорированными бассейнами и
кондиционированными комнатами. Мы едем туда, где на берегу океана стоит моё
простое бамбуковое бунгало, туда, где засыпать можно под звуки волн,
разбивающихся в нескольких метрах от окна. Туда, где нету пьяных русских рож.
— Как здесь красиво, — кричит мне
на ухо Лена, прижимаясь плотнее к моей спине. – Никогда я не видела такое
количество пальм. И какой здесь чистый воздух! Теперь я понимаю, почему ты не
хочешь возвращаться.
— Нет, Лен, ты ещё не видела
самого главного, это только начало. Самое главное в Гоа — это люди. Скоро мы
приедем, и ты увидишь все своими глазами. Что нового в рашке? – ору я, стараясь
перекричать встречный ветер и шум мотора.
— С «Хэмпом» нужно что-то делать.
Выручки катастрофически падают.
— Я же выслал вам из Индии
посылку, неужели плохо продаётся?
— Твоя посылка давно продалась. Индийский
«Хэмп» может нас выручить в межсезонье, но индусы не шьют зимней одежды из
конопли, а у нас зима, холодно. Нам нужны серьёзные поставки зимних вещей.
Поставщики до сих пор не прислали нам новую коллекцию. Арендная плата сожрала
уже всю прибыль. Нужно срочно искать новых поставщиков или открывать свое
производство.
— Не переживай, через месяцок
вернусь в рашку, и что-нибудь придумаю. У меня есть план.
— А как же ты здесь живешь? Я
ужасно по тебе соскучилась. По моим расчетам, деньги у тебя должны были давно
закончится. На какие заработки ты тут существуешь?
— Леночка, я тут понял, что Индия
— удивительная страна. Здесь можно легко прожить и без денег. А деньги, которые
действительно тебе очень нужны, сваливаются с неба в том количестве, в каком
пожелаешь.
— Это как это?
— Ну вот, например: вчера, когда
у меня закончились деньги, а нужно было проплачивать арендную плату за бунгало
и скутер, я продал пару грамм МДМА, — этих денег мне хватило не только на то,
чтобы оплатить жилье и байк, но и на неделю жизни, ни в чем себе не отказывая.
— Милый, а это не опасно?
Торговать наркотиками?
— Я не собираюсь продавать
наркотики. Я никогда не прикоснусь ни к кокаину ни к героину. А психоделики в
ГОА продают все, кому не лень. Здесь, в нищей Индии, самую сложную проблему с
полицией, наказание за которую может быть до десяти лет, решить можно максимум
за тысячу долларов. А преступления, за которые в России дали бы лет пять, здесь
можно замять за сто баксов.
Индия — очень коррумпированная
страна, тут недавно к одному русскому драг-дилеру полиция приходила с
проверкой, а у него сто грамм МДМА на столе горкой было насыпано. Он отдал им
тысячу долларов, разнюхался с полицейскими, и все уладил. У нас в рашке ему бы
крупно повезло, если бы менты полсотни тысяч долларов попросили. Скорее всего,
посадили бы лет на десять. Если полиция начнет сажать европейцев, то кто же
сюда поедет?
— А законно здесь можно
зарабатывать? Все-таки у нас маленькая дочка. Хочется спать спокойно. Василинка
тоже скучает по тебе, она сейчас осталась у твоей мамы, я ей сказала, что ты
скоро приедешь. Когда ты вернешься в Россию?
— Леночка, я обязательно, в
ближайшее время, вернусь. Но, только я приеду для того, чтобы решить все
проблемы. А потом, — я хочу вернуться сюда обратно. Как законно здесь зарабатывать
я ещё не знаю, но у меня есть некоторые идеи. Я присмотрел себе место под
ресторан, и мне нужно, как минимум, месяц, чтобы договориться с хозяином. У нас
будет свой ресторан на берегу моря.
Две новогодние недели того года
были последними в истории Гоа, когда трансовые пати проводились почти каждый
день. Тысяча русских, израильтян, англичан, японцев, не переставая, бороздили
дороги Гоа, в поисках самого лучшего пати этой ночи. Две недели мы ночами
передвигались с пати на пати, поедая и выкуривая лёгкие наркотики, а днями
валялись на пляже, попивая свежевыжатые соки. Лена была счастлива, и я тоже.
Уезжать не хотелось совсем.
Моя первая жена, Ирина, тоже была
очарована северным Гоа. Сбежав из оплаченного четырехзвездночного отеля на юге
ГОА, она переехала к нам, в соседнее бунгало, без кондиционеров, телевизоров,
горничных, и — была ужасно довольна. В её голове, так же как и в моей, зрели
мысли о побеге из России. Мысли о том, что не плохо бы было прожить остаток
жизни здесь, в раю, у самого берега Аравийского моря. Целый месяц после отъезда
моих жен, я все ещё жил в Арамболе. Это был переломный месяц в моей жизни.
С мыслью, как бы остаться здесь
жить навсегда, я просыпался и ложился спать. Со временем, пати перестали быть
чем-то экзотичным. И я уже ездил на них, как на работу. Мне нравилось
зарабатывать деньги, танцуя и общаясь с интересными людьми. Передвигаясь по
всему северному Гоа, я знакомился с тысячами людей. Меня уже знали все русские,
живущие постоянно на севере, от Арамболя до Анжуны. Я продавал своим
согражданам ЛСД, мескалин, МДМА, экстази, чарас. Я был не просто продавцом
психоделики. Я был психоделическим проповедником. Приходя на пати, я выбирал
себе жертв, и обрабатывал их всю ночь.
Иногда это были одиночки, иногда
целые компании. Мне было не важно, купят они у меня что-нибудь или нет, потому
что, не напрягаясь, я зарабатывал, как минимум, сто долларов в сутки. Мне было
ужасно интересно наблюдать за их трансформацией, трансформацией их восприятия
окружающего мира. Я наблюдал, как за две недели, отъявленные русские бандиты
превращались в обычных добрых парней, а конченые «новорусские» бизнесмены, не
способные говорить ни о чем, кроме денег, начинали рассуждать о смысле жизни.
Много людей, возвращаясь на Родину, благодарили меня за их пробуждение.
Жали мне руку, обещая вернуться.
Трансформировались все. Все, в разной степени, становились человечнее и добрее.
Десятки, а может быть, и сотни таких же убежденных психоделических
проповедников передвигались по Гоа от одной мамы-чай к другой, от одного пати к
другому. Везде, где появлялся хоть один такой проповедник, все разговоры
сводились к психоделической революции, расширению сознания, или квантовому
скачку восприятия.
Повсюду обсуждались книги
психоделических профессоров и духовных гуру, одобряющих расширение сознания при
помощи натуральных или химических психотропных препаратов. Везде осуждались
тяжёлые наркотики и алкоголь. Такие как я, психоделические проповедники,
объясняли людям, в чем разница между хорошими и плохими наркотиками, рассказывая
то, о чём старался умолчать социум, потому что для социума все наркотики были
однозначно плохими.
Люди, принявшие веру
психоделической религии, отказывались снова занимать свои социальные места.
Осознав бессмысленность бесконечной гонки за Золотым Тельцом или счастливым
будущим, люди бросали свои дорогие шмотки, сотовые телефоны, сжигали паспорта и
обратные билеты, предпочитая простую жизнь в рыбацкой деревушке суетной жизни в
большом мегаполисе.
Если бы мы тогда знали, кому мы
переходим дорогу. Социум не казался жестоким монстром, способным, защищаясь,
легко раздавить любого, кто попытается пошатнуть его консервативные устои.
Казалось, ещё чуть-чуть, и весь этот несовершенный мир выйдет на заключительную
прямую эволюционного развития, где основные ценности будут любовь и гармония.
Вернулся я в Россию в середине
зимы. Москва встречала меня грязным снегом и не улыбающимися, озабоченными
лицами. Я же, отказавшись от иллюзорных проблем, сиял, и абсолютно выпадал из
толпы среднестатистических россиян. Несмотря на холодную погоду, на мне была
одета непальская вязаная куртка, напоминающая издалека маленькую радугу,
оранжевые флюоресцентные штаны, и — на шее у меня был розовый шарф. Через плечо
висела жёсткая сума, из которой торчал барабан, а на ногах были летние сандалии.
Улыбка ниспадала с моего лица. Никто не мог тогда испортить мне настроение.
Дымков, так же, как и все
остальные россияне, встретил меня с хмурым серым лицом.
— Рассказывай, как отдохнули, —
сказал он, не улыбаясь, и доставая из офисного стола пачку папирос и коробочку
с ганжей.
— Даже не знаю, что тебе
ответить. Я был на другой планете.
— Много телок ты трахнул?
— Не поверишь Дымков, там так
было хорошо, что телки меня совсем не интересовали.
Интересовали, конечно, но только
как интересные личности, а не как сексуальные объекты.
— Стареешь ты, брат. Когда мы с
тобой по проституткам ездили, они тебя как личности совсем не интересовали.
— Нет, Дымков, это ты стареешь. Я
научился испытывать безусловную любовь. Это намного круче обычного секса. Вот
ты, Дымков, когда с девушкой переспишь, о чём в первую очередь думать
начинаешь?
— Как избавится от нее, о чём же
ещё. Ты же знаешь, у меня семья, дети.
— Вот, а я научился просто любить
всех. Для меня каждая девушка, если я с ней не переспал, остается загадкой,
невидимой Вселенной, а для тебя все, кого ты трахнул, считаются вчерашним днем.
— Видимо, слишком много
наркотиков ты съел в Гоа. Давай лучше дунем, — сказал
Дымков, протягивая мне
приколоченный косяк. — С телками, наркотиками, гоанским курортом я все понял.
Давай о делах поговорим. Ты в курсе, что с «Хэмпом» происходит?
— Конечно я в курсе, но,
по-моему, нет повода паниковать. Не волнуйся, Дымков, у меня есть план. Я знаю,
как выбраться из сложившегося кризиса. Нужно открывать свое производство, и я
уже готов написать бизнес-план.
— А где ты, Вась, собираешься
деньги брать? – неожиданно серьёзно спросил меня Дымков, откинувшись в кожаном
кресле.
— Как где? Ты же говорил, что
«Сам» обещал лично поддерживать наш проект. Или дело легалайза его уже не
интересует?
— Легалайз легалайзом, а в нашей
корпорации принято так: если деньги взял, то нужно сначала отдать, прежде, чем
спрашивать ещё.
— Но, ведь это изначально было
понятно, проект новый, рискованный, возможно потребуется дополнительное
вложение. К тому же, основная цель «Хэмпа» не коммерческая, а политическая.
— Ты политику с коммерцией не
путай.
— Но, ведь это не наш бизнес, я
всего лишь управляющий, ты смотрящий. Наше дело работать. А их дело — бабки
вкладывать.
— Вот не отдадим в срок деньги,
придёт к тебе домой служба безопасности, предложит продать твою квартиру. А
будешь возмущаться — отрежут тебе сначала одно ухо, потом сам побежишь своё
жильё продавать.
— Нет, Дымков, про квартиру, мы
так не договаривались. Нужно как-то по-другому из кризиса выходить. Бизнес ведь
рабочий, нужно только до ума его довести. Я готов продать свой джип, и
вложиться в «Хэмп».
— Ну, это другое дело,
рассказывай, что за план у тебя, – сразу расслабившись в лице, спросил меня
Дымков, передавая косяк.
— Надо ехать в Непал. Там, по
моей информации, производится много ткани из конопли. Будем своими силами
открывать производство.
— Ну, если ты готов, то собирайся
в новую экспедицию, — Дымков одобряюще похлопал меня по плечу, – только
прекрати все время улыбаться, ты не в Гоа. Твоя жизнерадостная улыбка сбивает с
рабочего настроя.
Улыбаться у меня получалось ещё
целый месяц. Целый месяц ничего не могло огорчить меня. Я продолжал
проповедовать свою психоделическую религию уже в России. Я встречался с
друзьями и знакомыми. Я звал всех бросить свои дела, и перебраться жить в Гоа.
Многие с завистью слушали мои приключения и мечтали, что тоже, когда-нибудь,
бросят свои дурацкие дела, и отправятся на поиски Земли Обетованной. Некоторые
просто смотрели на меня, как на сумасшедшего, который, переев наркотиков,
окончательно спятил. Но, через какое-то время я заметил, что почти всех
раздражает моё счастливое лицо.
Все вокруг мчались с огромной
скоростью, вдогонку за богатым и счастливым будущим, расталкивая всех, кто
попадался и мешался им на пути. Счастье было где-то недалеко, за горизонтом.
Нужно было только поднатужится, и добежать. С улыбкой бежать не получалось ни у
кого. Счастливые, улыбающиеся люди, вроде меня, расслабляли или раздражали.
Ровно месяц меня подпитывала накопленная гоанская энергия. Потом, неожиданно,
наступила депрессия. Суровая российская реальность тяжёлым серым туманом
окружила меня.
У меня, как будто, резко
закончились батарейки. Не хотелось абсолютно ничего делать. Не хотелось
выходить на улицу, чтобы видеть там недовольные рожи сограждан. Мне ужасно не
хватало свежевыжатых соков, фруктовых салатов, свежеприготовленных
морепродуктов и Солнца, которое почему-то появлялось очень редко. Я снова
набрал, потерянные в Гоа, двадцать килограмм своего веса, питаясь безвкусной
российской едой.
Я пытался дарить окружающим людям
улыбки, в надежде получить хоть немного позитивной энергии, но, встретившись со
мной взглядом, люди либо отводили испуганно глаза, подозревая меня в чём-то
нехорошем, либо возвращали мне злобный оскал. «Смотри, Петь, чувак как петух
вырядился. Пидор, наверное, или кришнаит», — слышал я часто позади себя. Но
вот, наконец-то, пришло то время, когда я продал свою машину. У меня появились
деньги, я стал готовиться к новой экспедиции. Это была экспедиция, из которой я
так и не вернулся, экспедиция, кардинально изменившая всю мою жизнь.
______________________
*Рашка (Russia) — так называют Россию русские, проживающие в Гоа
приобрести все мои книги можно непосредственно у меня в Гоа, а также их можно купить через сеть, заказав книги on-line http://www.vasiliykaravaev.ru/p/blog-page_89.html
контакты: http://www.vasiliykaravaev.ru/p/blog-page.html
контакты: http://www.vasiliykaravaev.ru/p/blog-page.html